Ольга Чигиринская - Шанс, в котором нет правил [черновик]
Андрей сидел с таким невозмутимым видом, что Игорь, не будь эмпатом, и не догадался бы, что он чувствует. А чувствовал командир себя так, будто только что ел хину столовыми ложками.
— Ты что, — Игорь озвучил внезапную догадку, — думал, что Алекто примет другое решение?
— Да, — сказал Эней.
Голограмма над столом наклонила голову.
— Почему? Мне хотелось бы услышать твое мнение.
— Я надеялся, что он все-таки курва с двойным дном. А он курва без двойного дна. Понимаешь, есть такой способ маскировки — «двойное зеркало»…
— Знаю, — кивнула Алекто. — Из того же источника, что и ты. Так в чем дело?
— Ни в чем. Я что, отказываюсь с ним работать? Отказываюсь подчиняться решению хурала? Нет. А мои эмоции к делу отношения не имеют.
— Видишь ли, — Игорь, поняв, что говорить всю правду Эней не хочет и не будет, повернулся к экрану. — Скоро мы отметим трехлетний юбилей утраты нами невинности. Не в том смысле, что мы убили человека — до того момента все мы убивали, и даже Антоха — а в том смысле, что убили мы человека, в предательстве невиновного. Просто использовавшего СБ так, как предлагает его использовать хурал. А потом отметим еще более печальный юбилей: убивая куда более виновного, мы потеряли друзей, — это был нечестный прием, это был трижды нечестный прием, не вина Алекто, что они не обратились к ней сразу, что ее не было с ними. — И кэп сейчас весь шкворчит от мысли: если хурал делает то же самое — то зачем все это было? Мстили за Ростбифа и Каспера? Но мстить нам по штату не положено. Тогда зачем все? Алекто, ты знаешь, например, чей портрет кэп таскает в бумажнике?
Эней запустил в него яшмовыми четками, которые Игорь легко перехватил.
— Все, — сказала Алекто, — существенно хуже. Мы не используем СБ. Мы — любуйтесь, — соседний терминал выбросил три протуберанца диаграмм, — раньше я предполагала, теперь уверена. Мы имеем дело с полномерным сепаратистским движением. Которое возглавляет либо ваш гауляйтер, либо группа из его ближнего окружения. Мы не можем не идти на сотрудничество. Они слишком рискуют. У них слишком много стоит на кону. Если мы не найдем общего языка, они нас уничтожат. Во всяком случае, постараются. Считайте, что сегодня нам открытым текстом и в ультимативном порядке предложили перенести операции за Урал.
— Откуда дровишки? — не понял Андрей.
— Из лесу, вестимо, тактик. Наш партнер выбирал себе лицо, не зная, что выберем мы. Можно сказать, что он писал монолог. И вот посмотри. Страна — Англия. Оччень интересно. Во-первых, на них — довольно большая доля ответственности за то, что стряслось, потому что они некоторое время подкармливали и поощряли Гитлера, сначала, надеясь, что он съест их противников, а потом еще и из страха. И, обратите внимание, они могли бы выбрать персонажа, который к этой политике относился отрицательно. Но они этого не сделали. Не дистанцировались. Во вторых, Англия все-таки спохватилась, хотя и позже, чем следовало бы, но когда оказались одни, продолжали драться одни, уже не обращая внимания на невыгодный расклад. И были готовы нарушать законы войны — хотя горчичный газ им все-таки не понадобился. А еще, как он сказал, Англия фактически потеряла на этой войне империю, но развал произошел поразительно для таких структур безболезненно. Метрополию сильно тряхнуло, она потеряла в статусе — но осталась вполне активна и жизнеспособна. В огромной мере — за счет традиции. А еще про английскую политику есть бессмертная поговорка — «У Англии нет постоянных союзников и постоянных врагов, у нее есть постоянные интересы». И другая поговорка — как раз времен этой войны. «Если Гитлер вторгнется в ад…»
— «Я вступлю в союз с сатаной», — сказал Антон.
— Не совсем так, но по смыслу верно. Это страна. Теперь человек. Не разведчик или диверсант из ведомства Ролланда. Летчик бомбардировочной авиации. За которой числится Дрезден. Ну, к чему тут обстоятельства биографии мы уже говорили.
— Спасибо, — сказал Эней. — Анализ замечательный. Ты прочитала все, что он хотел нам сказать. А я вот боюсь, что он прочитал до фига того, чего мы ему говорить не хотели.
— Безусловно. Но то, что мы хотели, он тоже прочел. Если бы он промолчал, если бы он не кинулся объяснять нам, что «за ценой не постоим» — в первую очередь тупиковый путь, нам следовало бы бежать, сломя голову.
— А вы, леди М, прочли что-нибудь, чего он не хотел нам сообщать? — Антон аккуратно положил на стол контактную перчатку. — Я тут нашел и пробежал ту книжку, которую вы назвали. Про гражданскую войну. Здорово написано, но автор какая-то штучная сволочь. И еще — он сдался в конце. Пошел на мировую. Мол, если люди так захотели, пусть будет. Это он нам хотел сказать?
Алекто покачала головой. Детки. Детки. На авторе книги и вправду пробы ставить было негде. Но видел он происходящее яснее, чем кто бы то ни было из участников. Видел, что дело не в идеологиях и не в намерениях даже. В людях. В том, во что превращается любая идея, при столкновении с определенным состоянием общества. Может быть, нам действительно хотели это сказать.
— С этим я еще буду разбираться какое-то время. Но и без того видно, что с нашим контрагентом что-то сильно не так.
— Что именно? — Эней вскинул голову. — Что ты почувствовала?
— Ты первый.
— Алекто, — сказал Эней. — Может быть, это прозвучит по-дурацки. Извини. Ты аналитик, а не я. Но меня не было бы над Дрезденом, понимаешь? Даже если трибунал. И я копал бы не потому что это мой профессиональный долг, а потому что я видеть не могу, когда кто-то кого-то держит за проволокой. И Любка Шевцова… это не наш персонаж, но мой. У нас с ним у обоих убили родителей, мы оба понимаем, что порядки эти… Я все это ненавижу, и я здесь. А он — там. С моей точки зрения, это ненормально. Не потому что моя точка зрения самая правильная… а потому что я не понимаю — как он там выжил? Там же вся система налажена на отсев таких как мы, — Эней обвел руками комнату.
— Я именно об этом, — кивнула императрица. — Человека с его биографией наверняка ломали на всем, на чем можно. Потому что желающих переделывать систему изнутри — много. В конце концов, они гибнут. Или их самих переделывают под нужды системы.
— Но этого не переделали, — заметил Эней. — А следов ломки не видно. Или видно — а, Цумэ?
— Не видно, — покачал головой Игорь. — У Кесселя видно. Ему жизнь сама по себе безразлична, он тащится в кильватере. А тянет Габриэлян.
— А еще… не знаю, хотел ли он это показать, скорее, просто не стал прятать, еще он не видит разницы между людьми и варками.
— Ну, мы тоже ее не видим, — Эней пожал плечами. — Люди есть люди, даже проданные дьяволу. По большому счету они от тех же подосиновиков не особо отличаются — только труба повыше и дым погуще.
— Мы не видим, — задумчиво сказал Игорь. — Мы сейчас не видим. Во всяком случае, стараемся. А большинство? По обе стороны водораздела, особенно по ту?
— И ты забываешь, Эней, что он-то в Бога не верит, — вставил Антон. — Это у нас конфессиональное. А у него — личное.
— И что ты предполагаешь…
— Пока ничего, — сощурилась императрица. — Данных недостаточно. Но в одном мы можем быть почти уверены. Он действует с гласной или негласной санкции своего начальства. Во всяком случае, считает, что она у него есть.
Эней поморщился, уже не скрывая досады.
— Ч-черт. У синих галифе.
— И исходить следует из того, что все время с Екатеринбурга и далее вы были под наблюдением. — Алекто сдвинула очки на лоб, шевелюра тут же воспользовалась этим и встала дыбом. Ну не дыбом, гнездом. — На самом деле это маловероятно. Грамотная слежка высокой плотности могла пройти мимо вас…
Игорь передернул плечами, очень хотелось сказать, что такого никак не могло быть, но оно, конечно, могло. Если есть достаточно людей и техники, даже самый осторожный объект можно оставить в блаженном неведении… Знаем, сами делали.
— Но, — продолжала Алекто, — она никак не ускользнула бы от внимания питерской СБ. А спалить вас не в интересах Зодиака. Но посматривать в вашу сторону они могут. И наверняка будут. И вам вряд ли удастся определить, когда именно.
— Мы снимаемся, — сказал Эней. — Контору у нас покупает один отставной мент, но поскольку мы — лично — составляем часть капитала конторы, он нас уговорил поработать на него до зимы и обучить смену. Чтобы клиенты привыкли к новым лицам. Так что двое пока останутся здесь, а двое скоро съедут. Я выслал тебе план отбора командиров ячеек БО — что скажешь?
— Скажу, что ты рискуешь, посылая Костю лично.
— Мы рискуем все время и постоянно, — пожал плечами Эней. — А нелично тут нельзя. Видеть людей нужно. Самому. Костя исчезнет из Питера и не вернется. Наши друзья, — Эней кивнул в сторону терминала, — поймут, конечно, что мы что-то делаем, но я надеюсь поднять в Туле достаточно шороху…
